Неточные совпадения
Хотя в ее косвенных взглядах я читал что-то дикое и подозрительное, хотя в ее улыбке было что-то неопределенное, но такова сила предубеждений: правильный нос свел меня с ума; я вообразил, что нашел Гётеву Миньону, это причудливое создание его немецкого воображения, — и точно, между ими было много сходства: те же быстрые переходы от величайшего беспокойства к полной неподвижности, те же загадочные
речи, те же прыжки,
странные песни…
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими
странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других
речей…
И, позабыв столицы дальной
И блеск и шумные пиры,
В глуши Молдавии печальной
Она смиренные шатры
Племен бродящих посещала,
И между ими одичала,
И позабыла
речь богов
Для скудных,
странных языков,
Для песен степи, ей любезной…
Вдруг изменилось всё кругом,
И вот она в саду моем
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках.
В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал
И столь же строгому разбору
В соседстве повод подавал.
По имени Владимир Ленской,
С душою прямо геттингенской,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно
странный,
Всегда восторженную
речьИ кудри черные до плеч.
Но Самгин уже не слушал его замечаний, не возражал на них, продолжая говорить все более возбужденно. Он до того увлекся, что не заметил, как вошла жена, и оборвал
речь свою лишь тогда, когда она зажгла лампу. Опираясь рукою о стол, Варвара смотрела на него
странными глазами, а Суслов, встав на ноги, оправляя куртку, сказал, явно довольный чем-то...
— Но нигде в мире вопрос этот не ставится с такою остротой, как у нас, в России, потому что у нас есть категория людей, которых не мог создать даже высококультурный Запад, — я говорю именно о русской интеллигенции, о людях, чья участь — тюрьма, ссылка, каторга, пытки, виселица, — не спеша говорил этот человек, и в тоне его
речи Клим всегда чувствовал нечто
странное, как будто оратор не пытался убедить, а безнадежно уговаривал.
Он так и принимал за чистую монету всякий ее взгляд, всякое слово, молчал, много ел, слушал, и только иногда воззрится в нее
странными, будто испуганными глазами, и молча следит за ее проворными движениями, за резвой
речью, звонким смехом, точно вчитывается в новую, незнакомую еще ему книгу, в ее немое, вечно насмешливое лицо.
Затем произошло одно
странное обстоятельство: болезненная падчерица Катерины Николавны, по-видимому, влюбилась в Версилова, или чем-то в нем поразилась, или воспламенилась его
речью, или уж я этого ничего не знаю; но известно, что Версилов одно время все почти дни проводил около этой девушки.
Он вздохнул и потупился. Я, признаюсь, с совершенным изумлением посмотрел на
странного старика. Его
речь звучала не мужичьей
речью: так не говорят простолюдины, и краснобаи так не говорят. Этот язык, обдуманно-торжественный и
странный… Я не слыхал ничего подобного.
После слов племянника Лебедева последовало некоторое всеобщее движение, и поднялся даже ропот, хотя во всем обществе все видимо избегали вмешиваться в дело, кроме разве одного только Лебедева, бывшего точно в лихорадке. (
Странное дело: Лебедев, очевидно, стоявший за князя, как будто ощущал теперь некоторое удовольствие фамильной гордости после
речи своего племянника; по крайней мере с некоторым особенным видом довольства оглядел всю публику.)
Паншин возражал ей; она с ним не соглашалась… но,
странное дело! — в то самое время, как из уст ее исходили слова осуждения, часто сурового, звук этих слов ласкал и нежил, и глаза ее говорили… что именно говорили эти прелестные глаза — трудно было сказать; но то были не строгие, не ясные и сладкие
речи.
О деньгах тут не могло быть и
речи, а, с другой стороны, Карачунский чувствовал, как он серьезно увлекся этой
странной девушкой, не походившей на других женщин.
Странное сочетание восточного вымысла, восточной постройки и многих, очевидно, переводных выражений, с приемами, образами и народною нашею
речью, следы прикосновенья разных сказочников и сказочниц — показались мне стоящими вниманья.
Некоторые выражения его были приметно выделаны, а в иных местах его длинной и
странной своею длиннотою
речи он как бы искусственно напускал на себя вид чудака, силящегося скрыть пробивающееся чувство под видом юмора, небрежности и шутки.
Что-то
странное почудилось матери в голосе Людмилы, она взглянула ей в лицо, та улыбалась углами тонких губ, за стеклами очков блестели матовые глаза. Отводя свой взгляд в сторону, мать подала ей
речь Павла.
Мать заметила, что парни, все трое, слушали с ненасытным вниманием голодных душ и каждый раз, когда говорил Рыбин, они смотрели ему в лицо подстерегающими глазами.
Речь Савелия вызывала на лицах у них
странные, острые усмешки. В них не чувствовалось жалости к больному.
Мать любила слушать его
речи, и она вынесла из них
странное впечатление — самыми хитрыми врагами народа, которые наиболее жестоко и часто обманывали его, были маленькие, пузатые, краснорожие человечки, бессовестные и жадные, хитрые и жестокие.
Поведение Андрея явно изменило судей, его слова как бы стерли с них что-то, на серых лицах явились пятна, в глазах горели холодные, зеленые искры.
Речь Павла раздражила их, но сдерживала раздражение своей силой, невольно внушавшей уважение, хохол сорвал эту сдержанность и легко обнажил то, что было под нею. Они перешептывались со
странными ужимками и стали двигаться слишком быстро для себя.
То, что говорил сын, не было для нее новым, она знала эти мысли, но первый раз здесь, перед лицом суда, она почувствовала
странную, увлекающую силу его веры. Ее поразило спокойствие Павла, и
речь его слилась в ее груди звездоподобным, лучистым комом крепкого убеждения в его правоте и в победе его. Она ждала теперь, что судьи будут жестоко спорить с ним, сердито возражать ему, выдвигая свою правду. Но вот встал Андрей, покачнулся, исподлобья взглянул на судей и заговорил...
Из этой
странной и запутанной
речи я понял только, что способ приобретения был не совсем обыкновенный, и не удержался, чтоб еще раз не вставить вопроса...
А я остался на месте и долго стоял в одном положении под впечатлением страдных
речей странного человека.
Еще одно его смущало, его сердило: он с любовью, с умилением, с благодарным восторгом думал о Джемме, о жизни с нею вдвоем, о счастии, которое его ожидало в будущем, — и между тем эта
странная женщина, эта госпожа Полозова неотступно носилась… нет! не носилась — торчала… так именно, с особым злорадством выразился Санин — торчала перед его глазами, — и не мог он отделаться от ее образа, не мог не слышать ее голоса, не вспоминать ее
речей, не мог не ощущать даже того особенного запаха, тонкого, свежего и пронзительного, как запах желтых лилий, которым веяло от ее одежд.
Частые переходы от задумчивости к тому роду ее
странной, неловкой веселости, про которую я уже говорил, повторение любимых слов и оборотов
речи папа, продолжение с другими начатых с папа разговоров — все это, если б действующим лицом был не мой отец и я бы был постарше, объяснило бы мне отношения папа и Авдотьи Васильевны, но я ничего не подозревал в то время, даже и тогда, когда при мне папа, получив какое-то письмо от Петра Васильевича, очень расстроился им и до конца августа перестал ездить к Епифановым.
— Ну а вот послушайте новый анекдот еще об одном генерале… — Все, конечно, понимают, что
речь идет о Берди-Паше, тем более что среди рассказчиков многие — настоящие имитаторы и с карикатурным совершенством подражают металлическому голосу полковника, его обрывистой, с краткими фразами
речи и со
странной манерой употреблять ерь на конце глаголов.
Мысль о ней лежала на ее сердце камнем, кошмаром, мучила ее
странными привидениями и гаданиями, и всё это совместно и одновременно с мечтами о дочерях графа К. Но об этом еще
речь впереди.
При этом случилось нечто хоть и неважное, но в то же время весьма
странное: когда губернский предводитель, возражая губернатору, выразился, что Ченцова, как дворянина, нельзя изгонять, и в заключение своей
речи воскликнул: «C'est impossible!» [Это невозможно! (франц.).], вдруг в разговор их вмешался Тулузов, как бы отчасти понявший то, о чем говорилось на французском языке.
Хозяин выдавал мне на хлеб пятачок в день; этого не хватало, я немножко голодал; видя это, рабочие приглашали меня завтракать и поужинать с ними, а иногда и подрядчики звали меня в трактир чай пить. Я охотно соглашался, мне нравилось сидеть среди них, слушая медленные
речи,
странные рассказы; им доставляла удовольствие моя начитанность в церковных книгах.
И Ахилла рассказывал. Бог знает чтό он рассказывал: это все выходило пестро, громадно и нескладно, но всего более в его рассказах удивляло отца Савелия то, что Ахилла кстати и некстати немилосердно уснащал свою
речь самыми
странными словами, каких он до поездки в Петербург не только не употреблял, но, вероятно, и не знал!
Машенька казалась ему сначала обыкновенной, как полынь-трава, но, вслушиваясь в её
речи, он понемногу начал понимать
странное, тревожное отношение Никона к ней, как бы прослоённое бесконечным спором.
— Заметил ли ты, — начал вдруг Берсенев, помогая своей
речи движениями рук, — какое
странное чувство возбуждает в нас природа?
Потугин произнес все эти слова с тем же горьким и скорбным видом, так что даже Литвинов не мог не заметить
странного противоречия между выражением его лица и его
речами.
У Потугина покраснели щеки и глаза потускнели; но —
странное дело! —
речь его, горькая и даже злая, не отзывалась желчью, а скорее печалью, и правдивою, искреннею печалью.
А эта
странная гармония
речей, которых «значение пусто и ничтожно, а им без волнения внимать невозможно»?
Дарья Михайловна изъяснялась по-русски. Она щеголяла знанием родного языка, хотя галлицизмы, французские словечки попадались у ней частенько. Она с намерением употребляла простые народные обороты, но не всегда удачно. Ухо Рудина не оскорблялось
странной пестротою
речи в устах Дарьи Михайловны, да и вряд ли имел он на это ухо.
Я слушал такие
речи, но не сердился на них. В то время во мне начала закрадываться
странная мысль, побуждавшая меня выносить всё это. Бывало — спит он, а я сижу рядом с ним и, рассматривая его спокойное, неподвижное лицо, повторяю про себя, как бы догадываясь о чём-то...
В памяти мелькали
странные фигуры бешено пьяных людей, слова песен, обрывки командующей
речи брата, блестели чьи-то мимоходом замеченные глаза, но в голове всё-таки было пусто и сумрачно; казалось, что её пронзил тоненький, дрожащий луч и это в нём, как пылинки, пляшут, вертятся люди, мешая думать о чём-то очень важном.
— Дети мои! — начал Владимир Андреич своим внушительным тоном. — Позвольте мне в настоящем, важном для вас, случае сказать небольшую
речь. — При этих словах Владимир Андреич вынул из бокового кармана небольшую тетрадку. Такое намерение Кураева, кажется, всем присутствующим показалось несколько
странным, и некоторые из них значительно между собою переглянулись.
Понравилась мне и
речь её и глаза, и не сдержал я некоей
странной радости, усмехнулся, да и говорю...
И надивиться я не мог:
Ее сребристый голосок
Мне
речи странные шептал,
И пел, и снова замолкал.
…Среди работавших были какие-то
странные, сухие, бронзовые фигуры в красных чалмах, в фесках, в синих коротких куртках и в шароварах, узких у голени, но — с широкой мотней. Это, как я узнал, анатолийские турки. Их гортанный говор мешался с протяжным, растянутым говорком вятичей, с крепкой, быстрой фразой волгарей, с мягкой
речью хохлов.
Он говорил вообще мало и с заметным затруднением; но когда одушевлялся,
речь его лилась свободно и —
странное дело! — голос его становился еще тише, взор его как будто уходил внутрь и погасал, а все лицо слабо разгоралось.
Мне понравилась
речь эта
странная.
Последняя фраза старика рассеяла мою дремоту. Я сел против огня и задумался. Темная ночь, незнакомое место, незнакомые люди и не совсем понятные
речи, и, наконец, это
странное, зловещее слово… Мои нервы были расстроены.
После этого смотра прошлому в душе Орловой родилось
странное чувство к мужу, — она всё так же любила его, как и раньше, — слепой любовью самки, но ей стало казаться, как будто Григорий — должник её. Порой она, говоря с ним, принимала тон покровительственный, ибо он часто возбуждал в ней жалость своими беспокойными
речами. Но всё-таки иногда её охватывало сомнение в возможности тихой и мирной жизни с мужем, хотя она верила, что Григорий остепенится и погаснет в нём его тоска.
Прошло недели две со дня приезда в Курск. Об Овцебыке никогда не заходило никакой
речи, я и не подозревал вовсе существования такого
странного зверя в пределах нашей черноземной полосы, изобилующей хлебом, нищими и ворами.
По чести,
странный выбор секундантов.
Где о дуэли
речь, там я в числе педантов.
Возразили еще по разу с обеих сторон, а потом уж вмешались все, и старый и малый, ибо
речь началась вдруг о таком дивном и
странном предмете, что решительно не знали, как это все выразить.
Так вот кто любил Гуль-Гуль, кто нашептывал сладкие
речи у источника моей молоденькой тетке! Керим! Опять Керим! Что за
странная прихоть судьбы — то и дело сталкивать меня с этим необычайным человеком!
И преклоняется человек, потому что нет сил нести себя, и нечем жить. Надевает на лицо маску, страстно старается убедить себя, что это и есть его лицо. Но вдруг нечаянно спадает маска, открывается на миг подлинное лицо, — и слышны
странные загадочные
речи...